Не все и не всегда замечают, но на этом сайте есть раздел «Путеводитель», в котором можно найти отметки на карте и тексты о тех или иных заведениях (или местах), которые чем-то меня привлекли, в связи с чем я и делюсь там адресами, подробностями и впечатлениями (раньше этот раздел назывался «Уголок копирайтера», но суть была та же самая). Недавно туда добавилось японское кафе Funwari. Но если к карте прилагается сокращённая версия текста (только самое нужное, как и положено статье в путеводителе), здесь можно позволить себе рассказать о чём-нибудь ещё. Поэтому к Funwari ниже будет добавлена история о том, как однажды нам очень не повезло с квартирой в центре Праги.
Но сначала о еде.
Заведение Funwari названо в честь блюда, на котором оно специализируется.
«Fuwa Fuwa» в буквальном переводе означает «Fluffy Fluffy», то есть в отличие от привычных европейских блинов (скорее — оладий) они очень и очень воздушные. Потому что в их основе — взбитые яичные белки, а не что-то там ещё. В них очень мало муки и почти нет сахара; всё сладкое обычно добавляется потом, вместе со сливками и мороженым.
Стандартная порция — два воздушных блинчика. Вместе с ними идут обязательные сливки (но от них можно отказаться во имя диеты или непереносимости лактозы) и один из вкусов на выбор: розовый сакура-соус, маття-соус и адзуки, тирамису, манго, шоколад и орехи или ягоды.
Напротив входа — фреска во всю стену, изображающая Тоторо, Мэй, Сацуки и воздушные блинчики. Все вместе они парят в воздухе, окружённые ягодами и сусуватари, что лишний раз намекает на лёгкость предлагаемого блюда. За лентой-ограждением — гигантский плюшевый Тоторо (то есть уже в тридэ), многочисленный Безликий и разнообразный Наруто. На каждой полке — One Piece, в углу возле стойки — диорама. Снова по мотивам «Тоторо». Потому что никто не сделал для продвижения японской культуры в массы больше, чем один скромный и мохнатый хранитель леса.
Предпочтительный язык общения — английский (но если вы говорите по-японски, тоже сойдёт).
При заказе спрашивают имя, чтобы потом, поочерёдно обходя всех с тарелками, выяснять у посетителей в зале, кто есть кто (только чай, как что-то более редкое и мало кого интересующее, приносят сразу).
Заведение тесное, все сидят вплотную на узких скамеечках за маленькими столиками, на которых едва помещается еда (но так надо — для аутентичности). Посетители — туристы, экспаты, поклонники аниме и прочие гики, хотя случайно встретить обычных людей и фуд-блогеров здесь тоже можно.
Любимое всеми место — единственный столик у окна (чучело Тоторо как раз рядом с ним), наше любимое — возле горшка с цветком (красиво — как в оранжерее).
Иногда в Funwari бывают очереди, и ждать в них приходится на улице: пока все места в зале заняты, внутрь не пускают. В зависимости от количества желающих, это занимает от 15-30 минут до бесконечности (впрочем, заведение работает только до 19.30, да и то — только со среды по воскресенье, так что бесконечность конечна). Блинчики готовятся медленно и на низкой температуре, селфи с Тоторо удаются не с первого раза… Так что лучшее время для посещения — воскресный вечер, в хорошую погоду и до начала туристического сезона. Хотя формат такого заведения предполагает наличие очередей: в Японии в приличных блинных — только так.
В Funwari есть не только блины, но и мороженое, и японский чай (разный). Заодно на кассе можно приобрести японские лимонады, KitKat, леденцы и мерч с Тоторо (бэнто-бокс или термос).
Одноразовая тарелка, бумажный стакан и деревянные приборы (не режут, но рвут) несколько портят впечатление, зато облегчают посетителям уборку за собой (бак на выходе вам в помощь). Впрочем, кого волнует сервировка, если после блинчика с сакурой всё вокруг пахнет для вас весной до самого утра? Никого, правильно.
Туалет, он же WC, находится в том же здании, но в соседнем ресторане. К нему можно попасть, если показать кассовый чек из Funwari и если преодолеть страх перед узкой винтовой лестницей, ведущей вниз.
Кафе Funwari открылось летом 2022 в отреновированном здании по адресу улица Славикова, 18. На границе двух районов — Винограды и Жижков. И напротив дома, в котором мы когда-то арендовали свою первую пражскую квартиру.
И если уж писать про Славикова, 18, то и про Славикова, 19 не рассказать нельзя.
Это было (и есть) прекрасное здание (типовая застройка начала ХХ века, выполненная по лучшим немецким образцам) практичного серо-голубого цвета, когда-то тоже отреновированное, с магазином комиксов на первом этаже (по местным меркам — на нулевом) и постоянно ломающимся современным лифтом.
Отличительным признаком прекрасного здания было наличие «релакс-массажа» (это такое название борделя, чтобы детей не смущать; одно из туристических развлечений города), упоминание о котором возле кнопки домофона мы, к своему глубокому сожалению, заметили не сразу. А когда заметили, то не до конца себе представили, что это такое и чем может обернуться.
«Массаж» оказывали на минус первом этаже (в так называемом сутерене, то есть в погребе), мы жили на первом.
Работа в салоне кипела, раз в час на всё здание раздавался звонок в домофон, а временами и к нам в дверь стучались клиенты подвального заведения, не заметившие минус в описании, как деталь совершенно незначительную (но в темноте видно плохо, это факт; стучались-то в основном ночью). Они редко приходили по одному, чаще всего — сразу туристическими группами, и мало кто мог найти нужную дверь с первого раза. Даже коллективными усилиями. Они обходили всё здание, снизу-вверх и обратно, по всем этажам, иногда — дважды (рекорд — четыре раза), не догадываясь, что не всё в здании продаётся, а просто там, например, живёт. Такое поведение, разумеется, заставляло сомневаться в их когнитивных способностях. Как туристов вообще, так и посетителей подобных аттракционов в частности (хотя в подвале страшно, там темно и всякая хтонь по углам прячется — зачем сразу идти туда? оно и понятно).
Меня же все принимали за сотрудницу массажного салона. Особенно соседи. Ведь если в здании есть бордель, то кем же ещё я могу быть? В очках с толстыми стёклами и с авоськой книг и овощей? Женского-то пола? Ну не жильцом же?
И вот обычная профессия, казалось бы, но почему-то не очень комфортно, когда одни вам постоянно подмигивают и вообще ведут себя с вами странно, а другие демонстративно отворачиваются и не здороваются в ответ.
Так что с другими жильцами у нас отношения и не сложились.
За стеной располагалась адвокатская контора, стена была, разумеется, картонная, и не так страшен адвокат-грек, занимающийся уголовными делами, как тот же самый адвокат-грек, разговаривающий с мамой: это не просто громко, это оглушительно. Ещё у него была помощница, певшая в хоре. По утрам она распевалась.
За другой стеной (уже в соседнем здании, от которого нас отделяла тонкая стена и вентиляционная шахта с прекрасной акустикой) жил начинающий музыкант. Молодое дарование с единственной песней, репетировавшее исключительно по ночам.
Квартира была однокомнатная, бежать было некуда.
Privacy не существовало вообще (особенно с привычкой владельцев здания приходить ко всем с какой-нибудь внеочередной бессмысленной проверкой, не предупредив заранее), и все знали друг о друге всё (и даже больше, чем в старых советских домах). Толщины стен при этом было достаточно, чтобы отойдя от роутера на другой конец квартиры, приходилось размахивать над головой айфоном, как Рафики Симбой, чтобы Wi-Fi опять нашёлся. Что было даже как-то логично, с учётом всех остальных уникальных характеристик квартиры, но всё равно почему-то вызывало внутренний протест.
Под нами сначала был ещё один бордель (поэлитнее), потом туда въехал нелюдимый человек-игроман с очень хорошими колонками и привычкой садиться за любимое занятие каждое утро, включая выходные, ровно в семь (режим дня — это важно, один раз собьёшься — назад дороги нет) и ложиться спать только после полуночи.
И ещё в доме однажды кто-то загадочно умер, и это обнаружили ни разу не сразу, так что первое время всем просто плохо пахло, а потом к каждому приходила полиция: показать чью-то фотографию и задать разные вопросы. Но это так, бонусом.
Зато с наступлением нашей первой весны в новом доме стало веселее: возле магазина напротив поселился бездомный с банджо. Банджо было явно найденное, то есть расстроенное, и играть на нём никто не умел. И петь не умел. И учиться не собирался. Но это не останавливало нашего нового соседа. И если он не спал и не ел (что отнимало у него часов пять в сутки, если суммарно), он издевался над инструментом, то есть зарабатывал на жизнь и развлекал жителей квартала.
Кухня могла стать единственным спокойным местом во всём этом празднике жизни, но её окна выходили во внутренний двор, где постоянно курили «массажистки» из двух стран бывшего СССР (стран, чьи названия в одном предложении и в данном контексте сейчас было бы употреблять как-то бестактно, что ли), очень откровенно и по-русски обсуждая профессиональные темы, подробности работы и условия своего пребывания в Чехии. Темы были животрепещущие, а о животрепещущем тихо не говорят. Даже с закрытым окном и работающим радио можно было узнать многое. И о многом из этого многого я до сих пор пытаюсь забыть (и развидеть тоже).
Что чехи рано встают и рано ложатся — это миф. Никуда они не ложатся. Проблема была в том, что в этом мифе приходилось работать: график в чешских компаниях оторван от чешской реальности.
Когда над нами поселилась популярная девочка-блогер, с кулинарными вечеринками, многочисленными друзьями, утренними трансляциями уборки по выходным, уникальными вокальными данными и насыщенной интимной жизнью, о которой мы были вынуждены знать всё (как и о суперспособности оставаться стройной вне зависимости от количества приёмов пищи; перекрытия — они ведь тоже картонные, из-за них даже против воли иногда узнаёшь, что изнанка успешного блога не всегда привлекательна), мы не выдержали. Очередные несколько суток без сна (ещё и на ровном месте, ещё и с необходимостью ездить в офис и как-то работать) привели к тому, что нам уже было наплевать и на сроки действия контракта, и на то, что нам не вернут залог за квартиру. Мы нашли уютный малоквартирный дом в спальном районе и очень-очень быстро собрали коробки.
К слову, на новом месте имидж честной женщины, как когда-то имидж падшей, сложился с первого же дня и как-то сам собой. Если в доме нет борделя, то кем ещё я могу быть?
Владельцы здания тоже вздохнули с облегчением: на шум им жаловались только мы. И хотя их попытка выставить нам счёт за воду и отопление, которые как бы будут расходоваться, пока квартира будет пустовать в ожидании новых жильцов, не увенчалась успехом, наше прощание прошло в мирной и дружественной обстановке.
Разумеется, всё вместе, когда мы только собирались подписывать договор об аренде, было светлой и только что отремонтированной квартирой с деревянными полами, высокими потолками, утеплённой дверью (дверь — да, щели по бокам — нет, и первые же морозы дали нам это прочувствовать), с тихой улицей под окнами и спокойными соседями вокруг. Ещё утверждалось, что в процессе реновации все бывшие офисы превратились в квартиры, но адвокат за стеной как бы намекал, что метаморфозы свершились не во всём подряд.
Переделка тоже была неоднозначной. Так, над нашей спальней находилась кухня соседки, а над нашей кухней — её спальня. Мы просыпались вместе со звоном посуды и ужинали под лязг пружин. Вытяжки не работали (их просто прикрутили к стене для красоты, но это выяснилось не сразу), по пластиковым трубам, лежащим прямо на паркете (хотя их прикрыли, конечно), шумно текла вода, из-за чего всё время создавалось впечатление, что откуда-то вот-вот что-то польётся.
Единственной мебелью были встроенный шкаф и кухонный уголок. Сразу после подписания контракта нам демонтировали все ящики и полки (их забрали в соседнюю квартиру в том же здании, чтобы дополнить кухню там; «Э» — «экономия»), установив на их место обещанную бытовую технику. Так что ящиков и полок у нас на кухне не осталось совсем. Никаких. Если вообще не готовить — нормально, если завести себе хоть какую-то посуду — сомнительно.
В первом случае Funwari мне тогда очень бы пригодился, но дом номер восемнадцать в ту пору ещё только реновировался. Как и все соседние здания, из-за чего целыми днями вокруг что-то непрерывно сверлили и перфорировали.
При этом мы не искали квартиру именно в центре, чтобы мириться с мелочами быта во имя красоты вокруг, нам просто было нужно помещение без мебели (но всё-таки с нормальной кухней), которое нам, иностранцам с кошкой, были бы согласны сдать. И у нас был всего месяц на всё. На поиск, осмотр, подписание договора и переезд из квартиры от компании в своё жильё. Что получилось, то и нашли.
Дополнительный риэлтор, предоставленный нам в помощь компанией-работодателем, ни о чём нас не предупредил. Во всяком случае, не заранее. Все объяснения о «массаже» и бывших офисных помещениях он нам дал, держа уже подписанный контракт в руках. Да и перед этим пользы от него было мало: как помогать нам в поиске квартиры и ходить с нами что-нибудь осматривать, так это он застрял в пробке (и так было каждый раз, словно мы искали жильё не в Праге, а в Москве), как подмахнуть свою подпись под договором, чтобы показать, что он тоже имел к этому отношение, — так это пожалуйста (но перепроверить всё на предмет сомнительных пунктов, которые видны всякому иностранцу не сразу — опять нет).
Конечно, не всем так везёт. И не все дома в центре такие. До этого мы тоже жили на Виноградах, и всё было хорошо. Просто потом нам досталось шитти-бинго. Которое не разучило нас любить Прагу, но научило быть внимательнее. Хотя прежние чувства вернулись не сразу. Как и чувства вообще. Если долго не спать, личный Тайлер не появляется, но что нас не убивает, то нас изматывает. Чтобы переварить этот опыт и прийти в себя, потребовались месяцы (хотя школа жизни с адвокатами-массажами-блогерами там была просто великолепная; не полтора года регулярной бессонницы, а сплошной роман воспитания; да и Ригровы сады рядом — красиво).
И — да, кафе под окнами — это нормально, общежитие напротив — тоже ничего особенного, пьяные студенты каждую ночь — всякое бывает, тоже можно жить. Но вот риэлторы без принципов и моральных устоев — это бич современного общества. Это вот оно.
А Funwari — отличное кафе. Хорошо, что открылось. И улица с ним стала интереснее, и для равновесия хорошо, и для мировой гармонии — неплохо.
