Октябрьский ураган «Аврора», чьё название как бы символизирует, не только оставил после себя обесточенные населённые пункты и вырванные с корнем деревья, но и — ожидаемо — раскидал стенды выставки Fotografie pro vás. И в этом месте он внезапно нанёс непоправимую пользу.
Стенды подняли, отряхнули и развернули на девяносто градусов. Теперь они не противостоят ветру, а служат ему волнорезом. Ничто теперь не закрывает вид на район, а за стендами стало невозможно укрыться. Благодаря чему были решены сразу две проблемы. Во-первых, вокруг стало чище. И даже как-то веселее. И дышится легче. Во-вторых, любой посетитель выставки сразу заметен прохожим. И если этот посетитель что-то рассматривает, к нему спешат присоединиться. Здоровое любопытство творит чудеса: на выставке теперь есть люди.
В предыдущие месяцы мы могли бродить среди стендов хоть целый час в полном одиночестве. В этот раз к концу осмотра вокруг нас уже собралась почти толпа, с детьми и собаками.
А прежние, давно знакомые посетители, которые пытались и в этот раз устроиться на площадке, были вынуждены ретироваться.
Возможно, помогает ещё и тема ноября — эпоха нормализации. Не борьба и не революционные события, но созидание, пусть и не совсем в том виде, который был нужен (да и политический режим, мягко говоря, был не тот).
Семидесятые и восьмидесятые годы, знакомые всем с детства лица (диссидент Гавел, чета Горбачёвых, универсальный гений Яра Цимрман, писатель Ярослав Сейферт) и период активного строительства нового района. Видов района на стендах стало больше. Родные дома, которые только-толко были возведены (или возводились), детство родителей (не наших, это понятно, мы тут только сочувствующие), пустыри и бетонные блоки, начало всего. Словакии мало, как обычно, хотя нормальной делали тогда и её, и прошлое было общим. Но своё ближе, оно и понятно.
Одни посетители ещё что-то помнят, другие — уже что-то видели. Детей фотографиями практически не увлечь, знакомые домики — максимум, на что они соглашаются, зато взрослые рассматривают всё, потому что всё здесь — про них.
Впрочем, любой советский ребёнок здесь хоть что-нибудь, но узнает. И многоэтажки (Москва, Берлин и, например, Будапешт хорошели тогда одновременно и по одинаковым типовым проектам), и школьные стулья, и банки с заготовками, и магазин, где всё продавали только за валюту (в Чехословакии его назвали «Tuzex») — даже если отличия очевидны, тот образ жизни был для многих общим.
Хотя чем дольше смотришь на архивные кадры с материальной составляющей процесса нормализации, тем больше кажется, что нормализация — всё ещё где-то тут. Всякая и разная. Отличия на фотографиях не такие значительные, а фундаментов тогда было заложено много, складывается впечатление, что в местном климате сохранились без изменений не только панельные дома.
И если до сих пор современность не вмешивалась в ход выставки, а восьмидесятые и вовсе смотрятся как родные среди этого всего, грядущее не обязательно впишется в окружающее пространство так же удачно. Но это — потом и само.
А пока за проект можно наконец-то порадоваться. Хотя бы в этом месяце. Он заслуживал большего с самого начала. Неожиданный эффект от пронёсшегося урагана, может быть, устроил и не всех, но перестановка внезапно сделала пространство выставочным (то есть чуть более выставочным; но прогресс очевиден). Всего один незначительный поворот, а пользы больше, чем от регулярной смены фотографий и всех анонсов в соцсетях за последние пять месяцев, вместе взятых.
Таким образом, если перефразировать, «опыт прошлого месяца показывает, что работа организаторов выставки по преодолению последствий кризиса была проведена верным курсом, и показала очень хорошо, что генеральная линия отвечает национальным и международным интересам граждан Чехословакии и даёт научно обоснованный ответ на требования нашего непрерывного прогресса».
Хотя лучше бы с самого начала выбрали стенды на ножках, за которыми не спрячешься, выкрасили бы парапет и развернули всё так, чтобы было сразу видно холмы и небо. Небо (снова перефразируя), не ясное, но всё-таки неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нему серыми облаками. Высокое бесконечное небо, которое не было видно прежде. Которое напоминает, что в истории Чехии была ещё и история Европы (до сих пор не могу привыкнуть, что Аустерлиц — здесь), а в истории Европы — история Чехии, что значит: кроме замкнутого мира выставок есть что-то ещё, шире и значительнее, и от этого становится как-то легче.
И даже будущее светлеет в хорошем смысле этого слова, а не в прежнем, хорошо знакомом каждому советскому ребёнку (отсюда вывод: правильное расположение экспонатов иногда важнее экспонатов; поэтому, организатор, расставляй экспонаты правильно!).
