Больше всего внимания в «Искусстве японской игрушки» уделено стилям традиционных кокеши, которых автор насчитывает целых одиннадцать штук (Naruko, Yamagata, Nanbu, Tsugaru, Nakanosawa, Zao (Zao-Takayu) и так далее), то самостоятельно их объединяя, то соглашаясь с общепринятой точкой зрения. Обычно их бывает от десяти до двенадцати (а в Великобритании, у которой свой особый путь, не так давно вообще смогли насчитать целых тринадцать стилей), но раз у нас речь про одну определённую книгу, с её точкой зрения мы и согласимся.
Названия стилей часто упоминаются в описаниях кокеши, поэтому их полезно знать. И если кто-то постеснялся нагуглить эту информацию раньше, благодаря книге ему обязательно раскроется смысл некоторых слов, его словарный запас — обогатится, а загадочные уточнения превратятся в отличительные (и одновременно обобщающие) признаки. А мы здесь на них отдельно останавливаться не будем, потому что про них и так всё понятно, и гуглится всем обычно примерно одно и то же.
Родина кокеши — регион Тохоку на северо-востоке Японии (в тексте чаще всего упоминаются префектуры Мияги, Ямагата и Фукусима; реже — Иватэ, Акита и Аомори; и всё вместе это — Хонсю).
В каком городе, то есть возле какого онсэна, стиль появился, в честь того он обычно (но не обязательно-обязательно) и называется. Хотя мастерские часто были семейными, поэтому и каждый стиль кокеши — чаще всего творческая разработка какой-нибудь одной семьи (или мастера и его учеников, которые не отходили далеко и работали там же). И если какой-нибудь носитель традиции решал переехать в другую местность, стиль переезжал вместе с ним.
Даже если кажется, что все традиционные кокеши похожи (классический столбик с шариком), они не всегда одинаковые. На одно лицо — да, но это если речь идёт об одном мастере или одной мастерской (хотя и там можно откопать отличия, не всегда очевидные с первого взгляда). Но и на разные стили всё делится не просто так.
Отличаются не только узоры на игрушках (цветы и полоски), отличаются ещё и причёски, черты лица, цветовая гамма, форма тела и форма головы.
Чаще всего кокеши — девочки. По креативным кокеши (о них будет сказано потом) всё понятно с первого взгляда, с традиционными сложнее, тут надо не просто замечать чёлки и бантики, но и знать, как выглядели дети на старых гравюрах (хотя бы). Но традиционные — девочки. Даже если кажется, что это очень страшные мальчики.
Почти сразу после запуска новинки кокеши начали украшать. Сначала узоры наносились красным и/или чёрным цветом. И многих это устраивало (и устраивает до сих пор). Но в 1880 годах благодаря техническому прогрессу в мастерских появились новые токарные станки — с ножным приводом (лет так через сто многие постепенно перейдут на электропривод, но не сразу и не всегда с энтузиазмом). Теперь один мастер мог работать быстрее и в одиночестве (до этого надо было работать в паре, где помощнику, чаще всего кому-то из членов семьи, приходилось приводить механизм в движение, чтобы заготовка вращалась); и делать при этом всё. В том числе — добавлять цвета (менее напряжённая обстановка на рабочем месте способствует развитию творческого потенциала). Так к чёрному и красному добавляются жёлтый, зелёный и фиолетовый. Что в сумме даёт пять традиционных цветов, число которых с тех пор не меняется. Все пигменты — растительного происхождения, и все они одинаково легко смываются, так что кокеши, родившиеся возле термальных источников, больше всего на свете боятся воды.
Однажды внедрённые, рисунки на теле кукол по-прежнему напоминают стилизованное (очень стилизованное) кимоно в цветах (хризантема, слива, ирис, сакура) или листьях (клён). Хотя могут быть и просто в полосочку. Или вообще без всего (см. стиль Nanbu). В ряде случаев кимоно заменяет шарик-корзинка (отсылка к корзинкам, в которые матери клали детей, когда брали их с собой в поле), которую часто расписывают теми же самыми цветами, что и привычное тело-столбик. Но под этим всем обязательно должен быть виден основной рисунок — рисунок дерева.
Как выглядел «золотой век» в истории кокеши, начавшийся в районе 1910 года, в книге описывается скупо. Но он точно был. И был «золотым», потому что там так написано. А в 1940 году (или, если верить Википедии, в 1939) кокеши, уже включённые в ряды японского-народного искусства (формулировка, до которой мы сократим здесь знаменитое «mingei»), благодаря токийской ассоциации коллекционеров получают своё имя: «кокеши» (до этого имён было много — в зависимости от диалектов) и начинают делиться на одиннадцать стилей.
Следующим шагом становятся «переходные» кокеши — shingata, «новая форма» (иногда ещё «кокеши Сендай»). Они появляются после 1945 года и являются ступенью эволюции в сторону так называемых креативных кокеши. Они всё ещё напоминают игрушки в традиционном стиле (одном из), но слегка модернизированы (изменены пропорции, головы — чуть круглее, цветов и цвета — чуть меньше).
Примерно с середины двадцатого века мастера начинают ставить на кокеши своё имя. Это может быть подпись или штамп на теле игрушки, сбоку или на торце. Или всё вместе. Или штамп мастерской и табличка с автографом мастера и именем кокеши. Или вообще ничего, потому что не ставить свои имена многие тоже продолжают.
До начала Второй мировой войны мастерами и учениками были только мужчины. Мобилизация выявила всю несостоятельность такого подхода, потому что под параметры призыва подошли практически все. Стали ли после этого брать в ученицы женщин, в тексте прямо не говорится, но что-то тогда явно начало меняться.
Во всяком случае, точно известно, что из-за послевоенного экономического роста и совершенно невероятной волны успеха, накрывшей онсэны и кокеши в семидесятых годах прошлого столетия (предпосылки, не упомянутые в тексте: Олимпийские игры 1964 года в Токио, развитие внутреннего туризма, живописные виды Мияги, горнолыжные курорты и фестивали в Тохоку), мастера, чтобы хоть как-то успевать за спросом, не только работали по ночам и при плохом освещении (что попутно вело к упрощению отделки), но и были вынуждены обучать своему ремеслу жён и дочерей.
После 1945 года кокеши с их безмятежными лицами символизируют жизнь «до». В тяжёлый послевоенный период восстановления экономики (и жизни вообще) они становятся меньше и дешевле. А потом за них принимаются и в других регионах Японии, тоже славящихся своим мастерами по дереву, но при этом не имеющих ничего общего с онсэнами (например, в префектуре Гумма). Так кокеши окончательно превращаются в сувенир (клеймо, от которого им не избавиться до сих пор). Они ещё меньше, ещё дешевле, на них нарисована та или иная достопримечательность или написаны стихи (а то и всё вместе). Они перестают быть только девочками (как это почти всегда было раньше) и становятся супружескими парами. Пожилыми и не очень. Традиционные очертания сменяются разнообразием форм и пропорций, зато рисунок наносится проще, иногда это обыкновенная штамповка.
На таких кокеши обычно даже не ставят имя мастера. Да и саму игрушку теперь делает не один мастер, а несколько (каждый отвечает за что-то одно).
Что ещё отличается: кокеши не обязательно изготавливаются там же, где продаются. Их делают централизованно и рассылают по регионам. До этого кокеши было достаточно просто быть красивыми. Теперь они наконец-то, пусть об этом нигде отдельно и не говорится, становятся развивающими игрушками: они учат географии.
Одновременно, в связи с возросшей популярностью кокеши у населения Японии и у дружественных американских сил, расположенных на её территории (туристы из других стран начались позднее), возникают так называемые sôsaku кокеши, они же — креативные (от «creative»), они же — современные (это такая дальневосточная традиция: всё, что младше сотни лет, считается современным), они же — авторские. Ученики-индивидуалисты массово уходят от своих учителей, чтобы избавиться от анонимности (не всегда полной, но учитель-то всё равно важнее), чтобы открыть свои собственные мастерские и чтобы делать в них то, что нравится им, игнорируя традиции и сложившиеся стили. Кокеши окончательно перестают связываться с местом и начинают ассоциироваться со своими авторами (некоторые из которых, кстати, ещё и самоучки).
И пока креативный стиль развивается бурными темпами, в Японии начинают устраивать выставки и конкурсы, учреждать награды (в том числе — правительственные, от министров и министерств), издавать журналы о кокеши (в этой стране есть журналы про всё, вообще про всё-всё-всё, там так заведено, так что не удивительно, и про это тоже надо было), а коллекционеры объединяются в фан-клубы.
При этом количество принципов, по которым можно составлять свою коллекцию (ведь нельзя же собирать всё подряд, без основной идеи), растёт в геометрической прогрессии. Вместе со всё прибывающим количеством новых кокеши и появлением новых имён.
Традиционные кокеши покрываются воском (тонким слоем — для матового финиша, потолще — для блеска). Хотя и не всегда. Бывает, что покрытия не бывает. Креативные кокеши чаще всего покрываются лаком (иногда ещё и уруси, чтобы потом извиняться за такой не-канон; см. Ryuzan, например), сочетают в себе разные сорта древесины (а ещё можно оставить кору или добавить хлопка или шёлка), бывают всяких форм и размеров и демонстрируют умение мастера работать с поверхностью дерева («полировка» металлическими щётками или резьба), видами росписи и цветом.
У креативных кокеши бывают имена (в отличие от традиционных, которые чаще всего называются в честь стиля, в котором выполнены). Чаще всего они как-нибудь относятся к временам года, как и рисунок на кимоно, но не обязательно.
Креативнее всех были мастера в префектуре Гумма.
В 1955 году Окамото Усабуро (Okamoto — фамилия, Usaburo — имя) основывает там свою фирму — нынешнего лидера по производству кокеши в Японии, то есть Usaburo. Он предлагает выжигать рисунок на дереве, а потом дорисовывать и раскрашивать остальное, если понадобится, и добавляет кокеши деревянный «парик», за счёт которого у кукол появляется как бы стрижка каре с длинной чёлкой (o-kappa; у традиционных такое тоже иногда встречалось и называлось точно так же, но у них оно рисовалось).
С 1979 года в производственный процесс внедряется автоматика (очень специфическая и странная, то есть кастомизированная — исключительно для нужд Usaburo), что лишает изделие некоторого очарования, но заметно улучшает его внешний вид и сокращает время работы мастера. И позволяет производить кукол массово (но это словно бы и не недостаток; так, в семье Окамото гордятся тем, что у всех их кокеши одинаковые лица — это признак мастерства и умения перенимать умения; хотя всё равно часть работы производится вручную, и двух полностью идентичных кокеши быть не может, честно-то говоря).
Одни и те же модели выпускаются десятилетиями, хотя и меняются время от времени внешне, чтобы соответствовать современным стандартам красоты.
Добавлять кокеши новые детали — это вообще фишка нового стиля, популярная и у других мастеров. То ручки приделают, то веер, то шапочку с шарфиком, то сразу ещё одну куклу, чтобы шла в комплекте. И только подвижные детали — редкая вещь в статичном мире кокеши. В котором, если что, крутящаяся голова у традиционных Naruko тоже не считается, всё равно её лучше не крутить.
А ещё можно складывать одинаковые детали в новые комбинации — так получаются разные кокеши (что лучше видно по продукции мастерской Масаэ Фудзикавы, а не Usaburo, но всё-таки).
На конкретных примерах и с картинками в книге объясняется, что кокеши могут быть разными и превращаться во что угодно.
Если тело-столбик заменить полым цилиндром, получится кокеши для сообщений. Внутрь в свёрнутом виде убирается письмо, всё закрывается крышечкой, к кукле крепится этикетка с адресом, и почта Японии за 120 иен отправляет такую игрушку как обычную открытку (доступна ли услуга сейчас и распространяется ли она на отправку за рубеж, не уточняется).
Если кокеши приделать шапочку или раскрасить в розовый, она становится kawaii.
А бывают куклы в честь рождения ребёнка (появились в восьмидесятых годах прошлого века). Их делают на заказ и так, чтобы рост и вес были точно такими же, как и у новорождённого; два параметра, по которым просто так, с первого раза и первую попавшуюся болванку не обточить.
Но особенно беспокоит всех форма шара: его вытягивают, сплющивают, уменьшают и увеличивают, преумножают и ставят один на другой, используют отдельно или помещают в тело-стаканчик. А иногда и тело не нужно. Шар заменяет всю кокеши целиком (то есть в том числе — это ещё и просто голова с бантиком).
Если прикрепить шар к телу кокеши где-нибудь посередине, получается девочка с мячиком. А если приклеить его сбоку, ещё одной головой, то женщина с ребёнком. Точнее тоже девочка — komori. Напоминание обо всех несовершеннолетних (не старше десяти лет) няньках, которые ещё в начале ХХ века уходили в чужие семьи следить за детьми помладше. Такая практика была распространена в среде бедноты, так что работать старшими сёстрами и целыми днями носить на себе малышей приходилось исключительно за еду и одежду.
Креативные кокеши постепенно превращаются не только в шар, но и в скульптуру. Иногда до такой степени, что некоторые мастера увлекаются идеей выпускать только уникальные экземпляры (Сансаку Сэкигути, например), работая над формой и поверхностью кокеши так, словно это не игрушка и не сувенир, но искусство. Которому место в музее, а не на книжных полках туристов, вернувшихся из Японии. В работах некоторых мастеров этот переход всё-таки осуществляется, и кокеши оказываются в художественных галереях на правах произведения, а не народного промысла (см. Watanabe Yuji, например). Но даже если не оказываются (или попадают в музей, но в музей родного города) это не мешает в наше время многим авторам, особенно работающим в креативной манере, считать себя не ремесленниками, но художниками. Потому что в наше время можно всё.
При этом многие мастера выступают против перехода кокеши в разряд дорогостоящих вещей. Эти игрушки с самого начала делали для простых людей (дешёвая поделка для крестьян, для которых отмокнуть в горячих источниках — не роскошь, но необходимость, чтобы хоть как-то разогнуться перед началом следующего сезона в поле), и с ними и должны остаться. Да, со временем все они из игрушки превратились в мебель (в основном из-за габаритов), но это ничего не значит. Кокеши — часть культуры. Они изображаются повсюду, они бывают посвящены всему подряд (временам года или праздникам, на которых они могут заменять непозволительно роскошных и не каждому доступных кукол хина, например), их можно встретить почти на каждом шагу (особенно в Наруко)… И если они перестанут быть доступными простым покупателям, японская повседневность лишится чего-то очень важного.
