Аполенка и модротиск.
Посвящаю мастерам модротиска, набивщикам и красильщикам.
Жили-были дедушка и бабушка. Жили они одни, в маленьком домике на краю деревни. Дедушка каждое утро уходил в свою мастерскую, а бабушка хозяйничала на кухне и во дворе. Были у них курочки, котик с кошечкой и большой сад. Оба усердно работали, а потому жилось им хорошо, и жизнью они могли быть довольны. Но кое-что их всё-таки печалило: не было у них детей.
«Как бы было хорошо, если бы тут играла девочка или прыгал мальчик», — часто думала бабушка. Дедушка в свою очередь жаловался кошечке Жозефке в мастерской: «Кому я передам своё искусство? Кто после меня будет заниматься модротиском?» Он всегда представлял себе, как учит своего ребёнка этому красивому и старому ремеслу.
Дедушка оставался единственным, кто печатал узоры на ткани и красил её в синей краске, которая зовётся индиго. Такую ткань покупали люди из самых отдалённых уголков. Им нравилось шить из модротиска юбки, платки, передники или подушки.
Как-то раз, в воскресенье, после обеда, пошли бабушка с дедушкой вдвоём на прогулку в лес. Собирали землянику на пирог к празднику. Когда их корзинки были полны, уселись на траву на лужайке, чтобы отдохнуть. Тут бабушка заметила, что за деревом лежит что-то яркое. Удивилась. Поспешила к дереву и подняла с земли тряпичную куклу с рыжими волосами. «Откуда она здесь могла взяться? И вся испачкана!» Показала куколку дедушке. Ласково произнесла: «Возьму её домой и выстираю». Так и сделала. А вечером сшила ей ещё и новый синий передничек в белый горошек. Куколку причесала, устроила на кресле в спальне, и все легли спать.
Рано утром бабушка встала, а куклы нигде нет. «Не приснилось ли мне всё это?» — спросила себя бабушка. Разбудила дедушку. Вдруг оба слышат, как кто-то зовёт их из соседней комнаты тоненьким голоском: «Я здесь! И хочу есть и пить». Куклу нашли за столом на кухне. Рядом с ней сидели любопытная кошка Жозефка и ленивый кот Любош.
Бабушка с дедушкой не могли поверить своим глазам. От удивления не знали, что и сказать. Но быстро опомнились и начали радоваться: «Так всё-таки у нас есть ребёнок! Дед, у нас девочка!» И нежно гладили её красивые рыжие волосы.
«Приготовлю тебе завтрак. Что тебе нравится, куколка?» — засуетилась бабушка. «Мне бы хотелось пирог и кофе с молоком, как у дедушки», — попросила та.
С того дня стало в домике оживлённо. Дедушка смастерил кроватку и игрушки. Бабушка готовила наваристые супы, овсяную кашу с яблоками и мёдом, пекла рыбу. А девочка росла как на дрожжах.
Выбрали ей имя Аполенка. Что означает «девушка света». И возможно, никогда ещё не были бабушка с дедушкой так счастливы.
Дедушка не мог дождаться, чтобы показать Аполенке мастерскую. «Здесь моё царство модротиска! Посмотри, на этом столе я наношу рисунок, а позади крашу ткани в индиго».
Кругом было множество удивительных вещей. В помещении висели белые и окрашенные полотна, одно красивее другого. «Посмотри, какие тут есть: льняные, хлопковые, а вот тут шёлковые. Сначала я отбеливаю полотно на солнце, а потом вывариваю его и крахмалю». Аполенке всё так понравилось, что она сразу захотела дедушке помогать.
«Будь осторожна, Аполенка! Не упади в яму с красителем! Это кипа с индиго». Когда Аполенка впервые всмотрелась в тёмно-синюю краску, глубокую как космос, у неё возникло очень необычное ощущение. Она сразу вспомнила дом, место, откуда была родом. И сердцем почувствовала, что её послала сама Вселенная — сохранить модротиск на белом свете. Но Аполенка решила ничего не рассказывать об этом бабушке с дедушкой.
Каждое утро в компании кошки Жозефки они проверяли краску в красильной ванне. «Достаточно ли там синего индиго? А что это пахнет, всё ли в порядке? Кипу помешай, девочка. Иначе на ткани останутся пятна».
Синее индиго — это натуральный краситель. Оно приходило по почте с далёкого-далёкого востока. Был настоящий праздник, когда Аполенка развернула посылку. «Выглядит, как синие угли или кусок мыла», — подумала девочка. Индиго растёрли в порошок, добавили морилку и воду. Это был очень старый и секретный рецепт.
Время от времени в медном котле надо было варить густую кашу, которую дедушка называл «поп» или «пап». Поп — это смесь воды, каолина, гуммиарабика и других добавок. Задачей Аполенки было его перемешивать. В эту зеленоватую смесь дедушка слегка опускал деревянную форму и отпечатывал узор на полотне.
«Дедушка, как же противно пахнет! Когда мы с бабушкой варили абрикосовый мармелад, я тоже помогала размешивать. Но целый дом благоухал!» «Пахнет не очень приятно, ты права. Но хотя бы не станешь его пробовать. И это хорошо, потому что там содержится ядовитое олово».
«Аполенка, деревянные формы — наше сокровище. Некоторые из них уже очень старые. Этими формами печатают рисунок уже больше ста лет, иногда ими пользовалась каждый день, так что они часто бывали намочены». Дедушка их всегда заботливо отмывал и осторожно складывал на полке в мастерской.
Модротисковая форма — как большой штамп. Узоры цветов или птиц высекает из дерева долотом резчик. Мелкие узоры складываются из сотен медных штырьков и проволочек. Их вколачивают молоточком. По углам формы прибивают гвоздики, которые при печати оставляют на ткани мелкие точки. Фрагменты узора после этого следуют по ткани точно друг за другом. С обратной стороны резчик выдалбливает отверстие для руки.
Аполенка с удовольствием рассматривала узоры на формах и перерисовывала в свой блокнотик. «Дедушка, посмотри! Я придумала новые узоры. Вот тут с ангелочками, земляникой и бабочками. А здесь, гляди, с котами. Как Жозефка и Любош. Что скажешь, дедушка?» Дедушка улыбнулся: «Очень красивые. Ничего подобного ещё не видел».
У дедушки в мастерской нет никаких сложных машин. Он всё делает своими руками. В центре помещения стоит длинный стол, на котором расстелено белое полотно. Узоры дедушка не рисует, как вам уже известно, а печатает при помощи деревянной формы и попа. Так он закрывает на ткани места, которые не должны быть закрашены, а останутся белыми.
Полотно с узорами несколько дней сохло на деревянных реях, чтобы поп на ткани полностью застыл. Потом дедушка аккуратно развешивал ткань на железной раме, так называемой короне красильщика, и опускал в кипу с индиго. Он погружал ткань пять раз, шесть раз, семь раз подряд, чтобы цвет стал таким же синим, как полуночное небо. Количество погружений зависело и от того, хотелось ли получить оттенок темнее или светлее.
Сначала, когда дедушка только вынимал полотно из кипы, оно было зелёным. А потом наступало волшебство, за которым Аполенке так нравилось наблюдать. От того, что на полотно начинал действовать воздух, зелёный цвет медленно менялся в синий.
Наконец полотна стирали в воде с уксусом, а потом снаружи в ручье. Всё сушилось на солнце, разложенное на траве или развешанное на изгороди в саду. В мастерской стоял каток — устройство с деревянными валиками, между которыми полотно гладили. Людям нравилось, как красиво блестела после этого ткань.
Отпечатать за день метры ткани не так-то просто. К вечеру у дедушки болели руки и ноги. Бабушка поджидала с ужином. «Что это так хорошо пахнет?» — спросил дедушка с порога. Все вместе сели за стол.
«Дедушка, завтра я пойду украшать нашу часовенку вместе с бабушкой. Она будет учить меня рисовать орнаменты, которым сама научилась ещё от своей бабушки: сердечки, яблочки, крестики и цветочки. Придёшь на нас посмотреть?»
Бабушка иногда создавала узоры с помощью вышивки или связывания ткани. Плетение узелков она показала Аполенке: «Возьми фасолинки, семена и эти маленькие камушки и завяжи их в полотно». Потом дедушка окрасил ткань в индиго. Когда полотно высохло, узелки развязали и убрали семена и камушки. Получился интересный узор из маленьких кружочков с размытыми краями. «Бабушка, какая красота!» — изумилась Аполенка.
А ещё бабушка с дедушкой занимались продажей модротиска. Они путешествовали с ним по ярмаркам и церковным праздникам. Сложат ткани в большую корзину — и едут на рынок торговать. Там они выставляли и предлагали всем свои товары. Была у них с собой и большая книга, полная образцов, из которых люди могли выбрать и что-нибудь заказать. А Аполенка всё записывала в тетрадочку.
У узоров на ткани есть свои имена. Некоторые напоминают о животных: «рожки», «слизняки», «большие змеи», «змейки», «павлиньи перья», «мышиный танец». Другие названы в честь растений: «веточки», «колосочек», «маковки», «розочковый», «луковки», «черешневый» «четырёхлистниковый» («клевер»), «яблочковый», «колокольчиковый», «смородиновый». На остальных встречаются маленькие «зёрнышки» или «капельки воды».
Дедушке нравились и геометрические мотивы, состоящие из кругов, квадратов, чёрточек, дуг, треугольников и крестиков. Такие складываются в регулярную композицию на ткани. Узоры в форме звёзд и месяца напоминают ночное небо. «Отченашковый» похож на бабушкины молитвенные чётки.
Время бежало, и дедушка видел, что Аполенка искусна, старательна и трудолюбива. Всего через пару лет она печатала и красила так же хорошо, как и он. «Аполенка, я очень счастлив. Мне удалось передать тебе все секреты ремесла. Я уже не боюсь, что станет с моей старой мастерской».
Аполенка усердно трудилась, и всё ей удавалось. И её дети, а потом и дети их детей будут рассказывать историю о кукле, которая сберегла модротиск.
(И на этом, моя маленькая аудитория, сказка заканчивается.)
…О технике для взрослых и любознательных.
Модротиск относится к старейшим способам декорирования текстиля и характеризуется своим тёмно-синим цветом и белым узором. Под модротиском подразумевается печать рисунка в рамках сложного ремесленного процесса производства. Корни его мы можем встретить уже в античности. Колыбелью модротиска является Дальний Восток и такие страны, как Китай и Индия, и территория современной Индонезии. В Европе синие ткани, окрашенные в индиго, распространились в конце XVII столетия (благодаря итальянским купцам, торговавшим со странами Востока). Их очень ценили при королевских дворах, в среде аристократии и богатых горожан (потому что индиго стоило в тридцать-сорок раз дороже, чем вайда, с которой красильщики работали до тех пор, окрашивало ткань интенсивнее раз в десять, да и мода на синий цвет только росла, начиная с XIII века, и всем хотелось уже каких-то качественных отличий). В народную среду техника модротиска начала проникать к концу XVIII столетия, когда материал стал доступнее по цене, а окрашивание начало проводиться и в деревнях (а ещё индиго победило и вытеснило вайду даже с территории Франции и Германии, в моду вошли хлопчатобумажные ткани, а в Новом Свете и на Антильских островах обнаружили вид индигоноски, который давал более стойкий и более насыщенный цвет; находка была вдвойне удачной, так как её ввозу ничто не препятствовало, в то время как прежним поставкам серьёзно мешало турецкое нашествие на Ближнем Востоке, и на синем долгое время приходилось экономить). Во многих регионах Европейских стран модротиск стал частью народного костюма (знать в то самое же время предпочитала однотонную одежду, без рисунка, скрывающего возможные дефекты, чтобы всем сразу было видно, что чьё-то платье дороже и высшего качества). Наибольшего размаха это ремесло достигло в XIX веке.
Модротиск — резервная печать, при которой узор на ткани покрывается резервирующим составом, называющимся «резерв» или «поп» (от немецкого «papp» — «клей»). Он не даёт красителю проникнуть в волокна, сохраняя узор в первоначальном цвете ткани (то есть белый потом навсегда остаётся белым, не перекрашиваясь во время стирок). Поп, серо-зелёная светлая кашеобразная масса, это смесь каолина и воды, куда в качестве связующего вещества добавлялся гуммиарабик (смола, получаемая из некоторых видов акации) и другие примеси (соли какие-нибудь, например). Красильщики держали свои рецепты в секрете, чтобы они не попали к конкурентам.
Для окрашивания ткани в синий цвет использовалось натуральное индиго. Больше всего красителя содержит индигофера красильная (Indigofera tinctoria), также называемая modřil. Её окрашивающие свойства известны более 4000 лет. Это тропическое растение, приблизительно метр высотой (два), происходящее из Индии и культивировавшееся в областях Юго-Восточной Азии. Больше всего индиго содержится в стволах индигоноски во время цветения, поэтому его собирают именно в этот период. Синий краситель получается путём брожения частей растений в воде и образования осадка при взаимодействии с воздухом. Этого добиваются постоянным помешиванием состава. Постепенно в воде появляется нерастворимый краситель, оседающий на дне. Индиго импортировалось в форме плотных гранул, которые надо было растирать в порошок, чтобы приготовить с ним красильную ванну (до конца XVI века, пока в Новом Свете не обнаружили кусты индигоноски (то есть растением), краситель, ввозившийся в виде спрессованных блоков, было принято называть «индийским камнем», так как ещё со времён Диоскорида, врача и ботаника, жившего в I нашей эры, все думали, что это такой минерал, родственный лазуриту). Хорошее индиго легко отличить: у него красивый фиолетовый цвет, простой состав и нет запаха. В 1870 году было изобретено синтетическое индиго, которое постепенно начало вытеснять природный краситель (потребители хотели большей стойкости, экономии и перестать зависеть в вопросе окрашивания от Англии и её колоний, и немецкий химик Адольф Байер всем помог). Индиго не растворяется в воде, поэтому относится к так называемым кубовым красителям (kypové barvivo). При помощи других примесей (например, гашёной извести и цинкового порошка) в процессе редукции оно меняется на растворимое соединение, окисляется при взаимодействии с кислородом из воздуха и окрашивается в синий (при этом среди кубовых красителей индиго является исключением из-за своих свойств — низких влагоустойчивости и светостойкости).
Узоры, которые не должны были быть окрашены индиго, покрывались резервирующим составом при помощи деревянных печатных форм (или «пресс-форм»; относительно небольших, чтобы набивщик мог справляться с ними в одиночку). У каждого красильщика была целая гамма форм для модротиска. Их изготавливали специализированные ремесленники — резчики по дереву (formíř). Формы делали из двух-трёх досок, склеенных крест-накрест. Верхняя доска чаще всего была из качественного грушевого дерева. В нижней выдалбливали ручку, чтобы за форму можно было легче схватиться (так называемый «grift»). По углам (в тексте — «к рогам») располагались гвоздики, которые помогали ориентироваться при печати узора (так называемые «концы»). Самые старые формы выполнены целиком из дерева, с узором, высеченным тонким долотом по верхнему слою, мотивы на них проще. На более поздних узоры скомбинированы из дерева и металла или выполнены из металла целиком, составлены из медных штырьков и проволочек, которые вбивались молоточком в предварительно высеченные пазы или отверстия, просверлённые под них. Готовую форму необходимо очень точно отшлифовать и выровнять, чтобы все элементы узора отпечатывались одновременно.
Перед нанесением узора ткань было необходимо выбелить, выварить и накрахмалить. Потом она раскладывалась на столе, обтянутом несколькими слоями фетра и белым полотном. Сначала пресс-форму мочили в тонком слое резервирующего состава в устройстве, которое называется «шашия» (šašíja, прямоугольный деревянный лоток, по дну которого широкой кистью распределяют зеленоватую массу, пока ведро со всем остальным попом стоит где-то поблизости), а потом прикладывали к ткани. После первого оттиска шёл следующий, а за ним — ещё один и так далее, пока полотно целиком не была покрыта узором (чтобы лучше представлялось: получалась белая ткань с зелёным рисунком, то есть негатив; одновременно сушились и красились полотна с разными узорами). Набивщик должен был быть точен, чтобы рисунок шёл ровно (гвоздики по углам формы, оставляющие крошечные точки, нужны как раз для стыковки и совмещения повторяющихся элементов; любые ошибки исправлению не подлежат). Кроме того, он должен был несколько раз ударить по форме кулаком, чтобы узор отпечатался по всей поверхности равномерно.
Когда поп полностью высыхал, на что уходило несколько дней, приступали к окрашиванию. Ткань с набивкой вешали на железный обруч (с шипами и на цепях) — ráf (так называемую «корону красильщика») и при помощи ворота опускали в красильную ванну, так называемую кипу, в качестве которой использовали деревянный, а позднее бетонный резервуар в полу («корона» может быть и квадратной — так на неё даже помещается чуть больше полотна). По прошествии некоторого времени раствор утрачивал насыщенность, и в него требовалось снова добавить индиго и остальные компоненты. С небольшими интервалами ткань пять или восемь раз опускали в кипу и поднимали на воздух (заново переразвешивая на «короне», чтобы всё прокрасилось как следует). При реакции с кислородом в воздухе она окрашивалась в синий (а перед этим, после самого первого погружения, недолго была зелёной с синим узором). Насыщенность цвета зависела от количества погружений в кипу. В процессе окрашивания красильщик поправлял ткань палкой (так называемый «kilštok»), чтобы слои не склеивались друг с другом и чтобы достичь равномерного окрашивания. Окрашенная ткань вручную стиралась в холодной воде. Следующим шагом было устранение попа путём погружения в слабый раствор серной кислоты. Дальше ткань опять полоскали в холодной воде (в том числе — в ручье, в любое время года; и так делают до сих пор), крахмалили и сушили. Завершающей обработкой модротиска было прокатывание через устройство с валиками. Под давлением ткань расправлялась. Готовый модротиск сворачивали в штуки (рулоны), и он был готов к продаже.
Окрашивалось и льняное полотно, сотканное дома на ткацком станке, и хлопковое полотно, изготовленное на фабрике. Чтобы в мастерской ткань по ошибке не перепутали, красильщики обозначали полотно каждого заказчика деревянными или металлическими метками, так называемыми клеймами. Их привязывали шнурком к полотну, точно такую же метку отдавали клиенту. При получении готового модротиска метка возвращалась.
К другим методам набивки ткани относилось так называемое узелковое крашение. Узоры создавались благодаря прошиванию, заматыванию камушков, фасоли или мелких предметов в ткань или завязыванием ткани в узлы. Таким способом полотна перед окрашиванием в ванне с индиго подготавливали жёны или дочери красильщиков (модротиском вообще должна была заниматься целая семья, в одиночку ни один мастер с этим бы не справился). Получались интересные узоры, созданные мелкими абстрактными мотивами и кругами неправильной формы с размытыми краями. Узелковая техника известна с давних времён на полуострове Индостан. До сих пор применяется в Японии (сибори), где ткани перед окрашиванием разными способами складывают, связывают и стягивают. После окрашивания появляются узоры, сложенные из ровных линий, волн, точек, чёрточек, квадратов и треугольников.
Существует и многоцветная печать, и рядом с белым рисунком за счёт применения разных химических и механических технологических процессов появляются светло-синие, зеленоватые, кирпично-коричневые или жёлтые узоры. В XIX веке модротиск стал частью повседневной и праздничной женской одежды. Из него шили передники от пояса (фартуки), юбки, укороченные жакеты (jupky), платки или простыни и постельное бельё.
На территории Чешской республики до наших дней сохранились только две традиционные мастерские. Первой владеет семья Данцингеровых из Олешницы на Мораве, и её история ведётся с 1816 года (Modrotisk Danzinger — пожалуй, известнее всех, их модротиск можно встретить в Чехии повсюду; и даже для формы чешских спортсменов на недавних Олимпийских играх в Токио выбрали именно его). Вторая — мастерская семьи Йоховых в Стражнице (Strážnický modrotisk), с более чем столетней традицией производства. Их продукция отличается сильным региональным характером. Традициями изготовления модротиска из стражницкой мастерской пользовались в шестидесятых годах прошлого века модельеры, трудившиеся под руководством Центра народного искусства (ÚLUV). В Словакии традиции сохраняют две недавно основанные мастерские молодых мастеров: в Дольни-Кубине это ателье художника по текстилю Матея Рабады (Matěj Rabada), а в Иванке-при-Дунае расположилась мастерская внука мастера модротиска Станислава Трнки (Stanislav Trnka) из Пухова.
В 2018 году модротиск был включён в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. В номинации вместе участвовали пять стран: Чешская республика, Венгрия, Германия, Австрия и Словакия.
(Всё.)
