Самые первые ежи появились в тетрадке с конспектами. Под загадочным «28 ауд.», хотя я помню, что это было совсем в другой аудитории. И заодно помню тех, кто сидел тогда со мной рядом и разнообразно на меня влиял. Второй курс, что-то зимнее (то есть дальше память уже подводит), потому что ежи были в шапочках Санты. С бубенчиками. И с хвостами. Зато уши уже были те самые (или «эти самые», it depends). Пропорционально они с тех пор не изменились.
В конспектах я рисовала редко. Практически никогда. Но в тот раз Зиммель как-то очень неубедительно эволюционировал духовно. Очень (хотя и не в первый раз). Потому что вместо стадий этой самой эволюции в тетради присутствуют ежи, пусть и не совсем такие, как сейчас (это вам не Зиммель) и фраза: «И повелел князь сложить о себе в народе песню с такими словами…» То есть это самый бессмысленный и одновременно самый богато иллюстрированный конспект из всех, что у меня были, потому что даже на МХК я рисовала меньше.
Но что хочется в связи с этим сказать: как бы бездарна ни была лекция, какой бы потерей времени её ни хотелось назвать через полтора часа после начала, никогда не знаешь, в каком месте тебе в итоге пригодится высшее образование.
