Городу важна связность пространств. Одинаково высокая и одинаково стабильная. Как только сокращается количество автобусов в сторону какого-нибудь микрорайона, падает конкурентоспособность всего города. Хотя связность должна быть не только транспортной, но ещё и экономической, и социальной. Но начинать можно и с транспортной, её себе представить легче.
Город — это скорость. Но не везде. И речь сейчас не только о ресторане Du Nord 1834, где чашку чая вам принесут не раньше, чем через двадцать минут (сначала вы посмотрите, как официантка задумчиво облокотится на что-нибудь на порядочном расстоянии от вас, в какой-то момент её кто-нибудь заденет, и она начнёт рассматривать ближайшую салфетку, потом словно внезапно вспомнит о чём-то, исчезнет на пару минут — тут-то вы и получите свой ассам с липой), а горячее, если обстоятельства сложатся в вашу пользу, будут готовить минут сорок (Ginza и «Счастье» после этого — фастфуд). Но ничего не поделаешь, ресторан французской кухни предоставляет и легендарный французский сервис. Выручает только выгодное местоположение: возле вокзала обычно никто не голоден и никуда не торопится (да, в тот холодный октябрьский вечер обслуживание мне совершенно не понравилось).
Так вот, о том, где ещё не везде.
Общественный транспорт стоит в пробках. Поскольку всем лень стоять в автобусе в пробке, у тех, кто может себе это позволить хотя бы в кредит, возникает желание обзавестись своим автомобилем. Так на дороге и появляется новенькое лишнее авто, которое мешает общественному транспорту двигаться быстрее.
Водители не стоят в пробке, они её создают.
Популяция горожан растёт. Если все пересядут на что-то поменьше и покомпактнее, на дорогах станет тесно от чего-то меньшего и компактного.
Книги и зарубежный опыт учат: дороги не надо расширять. Это всего лишь приведёт к тому, что на них в пробке будет стоять больше машин, чем раньше (потому что все умные, все поедут к дороге попросторнее). А вот пешеходам, которым негде пройти, может прийти в голову мысль о приобретении автомобиля. И выгодно это будет только тем, кто продаёт эти самые автомобили и бензин к ним.
Чем меньше машин, тем меньше вредных выбросов в атмосферу. Чем меньше выбросов в атмосферу, тем меньше проблем у населения со здоровьем (и тем реже они обращаются в медицинские учреждения, так что можно поэкономить на здравоохранении правильным способом, а не как обычно). И тем меньше людей, пострадавших или погибших в автокатастрофах.
Автомобиль — это свобода. Так сказала реклама. Сказала красиво (потому что про свободу, а она всех волнует, даже если не получается дать ей определение), поэтому все охотно поверили. И даже если выпал снег, норма осадков за всю зиму, и логичнее поехать на метро (в больших городах оно есть), свою свободу простоять пару часов на подступах к дому никто ни на что не променяет (а если и променяет, пробка получится уже в метро: у нас там как-то тесно, особенно на «Василеостровской»).
Прежде всего это свобода от других людей. То есть личный автомобиль на то и личный, чтобы не чувствовать себя частью сплочённого коллектива. Как и своя квартира. Ведь своя квартира — это не только красивый рекламный ход или предвыборное обещание, это ещё и вполне естественная потребность. Каждому хочется обладать своим пространством, устроенным в соответствии со своими предпочтениями, с которыми окружающая действительность может соотноситься постольку-поскольку.
И тут как с машинами, с квартирами-то. Кризис нуклеарной семьи (надо же было его куда-то приплести, пусть будет) и стремление жить отдельно приводят к массовому распространению одноместных квартир (невозможность купить что-то посерьёзнее из-за цен на недвижимость в больших городах — это уже совсем другое, сейчас не рассматриваем). А одна квартира на троих, с кухней, радиоточкой и подсобными помещениями, и одна квартира на одного, с тем же самым набором, — это уже совсем разные жилые площади. И это проблема для большого города: тут и так места нет, а ещё каждому много метров подавай. Поэтому чаще всего городом начинает считаться ближайший пригород.
Как рекламируется автомобиль? Как надо. Рекламная кампания разрабатывается командой специалистов и за большие деньги. Картинка, сюжет, музыка — всё создаётся так и служит тому, чтобы зритель получил удовольствие. А лучше запомнил марку. А ещё лучше — соблазнился и купил сам автомобиль. Ведь только автомобиль (и автомобиль определённый!) подчеркнёт индивидуальность своего владельца. Как рекламируется общественный транспорт? Никак. У нас-то точно. Это в Праге на каждом углу лежат понятные и разноцветные схемы с выразительной мордой трамвая на обложке, объясняющие, как легко и быстро перемещаться по городу. И быстрота и лёгкость обеспечиваются именно этим симпатичным и дружелюбным трамваем. Как выглядит схема трамвайных маршрутов у нас? Наглядно? Или хотя бы нарядно? Вообще никак. Только в метро какая-то гармония наблюдается. Да, все эти западные схемы, сайты и прочая инфографика смотрятся так, словно их одно и то же дизайнерское бюро делало. Не отличишь. Но и нам бы такое пригодилось (и бюро у нас, говорят, есть; с фирменным почерком: то же самое, казалось бы, но зато все ссылки выделены синим цветом и всегда подчёркнуты). Как у всех — это уважаемый публикой стандарт красоты и удобства. Нам бы ещё и транспорт получше, потому что рекламировать наши троллейбусы и трамваи трудно. «Тридцать шестой: ощути наши позитивные вибрации. Вибрируй до самого дома. Вибрируй всю ночь напролёт». Или: «Зато, наверное, довезёт». Ведь что главное в хорошей рекламе? Не врать, но подчёркивать сильные стороны, не упоминая о недостатках.
Холлис и Нордаль призывают к равенству в правах и отказу от стереотипов. Как то: на автобусах ездят одни бедняки или неудачники. Неправда, мы там ездим не одни, нас там ездит много. Иногда мы ещё пользуемся маршрутками, такси, Uber’ом, велосипедами, своими автомобилями, автомобилями друзей, поездами, самолётами… Кто во что горазд. Мы разнообразны. Я, конечно, читала Вебера, но это не мешает мне думать (точка), что всё не так однозначно, как утверждают вышеназванные авторы. Больше скажу: мне это ещё и не мешает видеть.
Правительство города упрекает горожан, что те стали меньше пользоваться общественным транспортом. Как горожанин, который не перестал, хочу сообщить, что я бы им пользовалась больше, ходи он чаще. Двадцать минут на остановке — это двадцать минут, за которые я и пешком дойду. Пятнадцать минут ждать электричку метро, которая дойдёт до моей станции, а не свернёт в депо «Автово» или не пройдёт вообще мимо — это перебор. Для девяти часов вечера, когда все едут с работы — точно перебор.
Поэтому я становлюсь всё чаще пешеходом. Оно и полезнее. Но и сложнее одновременно, потому что наш город тоже ударными темпами перестраивается под нужды автомобилистов, как требует того дух времени.
Пешехода не обманешь. Он ещё со школьной скамьи (стула) знает, что кратчайшее расстояние от А до В — это прямая. Если не знает, то ничего страшного, чутьё ведь не обманет. Можно сколько угодно прокладывать дорожки буквой Гэ — тропа будет протоптана наискосок. Городской житель не идеален. Он не будет ходить по правильной стороне тротуара, он не будет поворачивать под прямым углом, он всегда будет норовить перейти дорогу в неположенном месте. И если вспомнить, на каких расстояниях у нас иногда любят ставить светофоры, его можно даже понять: идти километр в одну сторону, переходить, идти километр обратно… И все эти усилия только ради того, чтобы перейти несколько метров дорожного полотна?
Устранение наземного перехода, то есть замена его переходом подземным, не уменьшает количества ДТП с участием пешеходов. Нет. Потому что подземный переход — это долго, это отвратительные пандусы, это незаконная торговля с обеих сторон, мешающая пройти, или странные личности в полутёмном коридоре и лужи мочи под ногами, это снег и скользкие ступеньки зимой. И вприпрыжку носиться вверх-вниз по ступенькам можно не во всяком возрасте. Поэтому что проще сделать? Продолжить переходить дорогу, как и раньше, только нарушая правила и рискуя здоровьем. Потому что прямая, напомню, продолжает оставаться кратчайшим расстоянием от точки до точки. И никаких дополнительных проекций ей не нужно. А водители не ждут встречи с пешеходами, и у них нет причины сбавлять скорость. Так что ничем хорошим это закончиться не может. Подземный переход, к слову, не безопаснее: количество разбивших носы в местном подземном переходе этой зимой, когда снег почему-то не счищался (какая-то магия, да), было феноменальным. А про фильм «Необратимость» вообще лучше не вспоминать. Да, большая часть пешеходов, чтобы не беспокоить машины, спустится под землю. Но лучше об автомобилистах никто от этого думать не станет. И чем больше таких переходов будет выкапываться, тем внезапнее всякий раз будет появление незапланированного пешехода на проезжей части.
Пешеходные переходы у нас привлекательными назвать язык не поворачивается. Обычные они у нас. Иногда страшненькие. Что они не всегда удобно расположены, это уже понятно. Что они ещё и нарисованы как попало, то вот за это уже обидно. Пока в США рисуют клавиши или картошку-фри, чтобы уговорить всех топтаться именно по картинке («Целься в Белоснежку»), а не где-то в стороне, у нас широкий переход из двух полос превращают в узкий из одной (результат прошлогодней экономии городского бюджета), а потом вообще рисуют его от руки из баллончика (результат экономии уже в этом году). Но не все, к счастью, привередливые: многим автомобилистам он и такой нравится, так что они на свой красный свет всегда успевают попасть именно на «Белоснежку», а не замереть где-то до неё.
Выход заключается в соблюдении правил дорожного движения всеми участниками дорожного движения. Исключительно ради того, чтобы всем было удобнее. И в вежливости, хотя это слово уже порядком поднадоело.
Да, это превращает во всего лишь ещё одного участника дорожного движения. Но все грани характера и удивительный внутренний мир можно раскрыть где-нибудь ещё. Тем более что город этому может всячески содействовать.
Достаточно включить поворотник, и ваши действия на дороге станут более предсказуемыми. Не надо удивлять других водителей, не надо думать, что пешеходу всё равно или что он прочитает ваши мысли. Я не знаю, втопите вы сейчас по прямой по тротуару или резко вырулите на газон. Это равновероятно. Так что предупреждайте.
Нет, я читала ПДД для школьников (как человек интеллигентный, ещё и перечитывала; человек интеллигентный всегда «перечитывает», не «читает»). Там вся ответственность на пешеходе (школьник же как раз пешеход, реже — велосипедист). Он должен следить за другими участниками дорожного движения, их манёврами и сигналами, быть ответственным и предупредительным, не задерживать и не задерживаться. Это запоминается. Поэтому как только сел за руль — всё, можно выдыхать, пешеход должен. Бывший-то школьник теперь автомобилист, у него другие заботы.
Общественный транспорт — это не замена личному автомобилю на период его ремонта или в снегопад. Он вообще про другое. Другие функции (перевозить ежедневно и ежечасно тысячи людей по всему городу и по всей стране), другой мир (из окна автобуса всё выглядит обычно не так, как из окна Mini Cooper’а). Хотя если говорить о снегопаде, то непогода общественному транспорту только на руку, потому что в этом случае пешеход становится пассажиром. Общественный транспорт — это очень нужная любому пешеходу штука. И общественный транспорт надо развивать. И ещё ему надо помогать. Если ему не мешать на дороге, то не два-три (чаще один) человека успеют в своей машинке припарковаться у офиса раньше всех, а сотня-другая человек приедет на работу или на учёбу вовремя. Всё это очень просто. Но почему-то получается далеко не у всех.
Хороших водителей на дорогах, разумеется, больше, но плохие заметнее.
Мне повезло. Множество А, Мои друзья, пересекается с множеством В, Автомобилисты, но не пересекается с множеством С, Дураки на дорогах. Поэтому у меня отношение к автолюбителям хорошее. И машины мне нравятся. И поезда, и самолёты, и велосипеды. В чём мне не повезло: у меня нет уже готовых знакомых, ведущих себя как попало на дорогах, а заводить таковых желания нет. А то ведь иногда хочется разобраться в побудительных мотивах, а спросить-то и не у кого.
Российские видео с авторегистраторов научили меня: даже если я куплю машину, а потом буду соблюдать все правила, обязательно найдётся кто-то, кто на них чихать хотел. Тот, кому надо побыстрее проехать, кто буквально только что съел что-то официально запрещённое и теперь играет в GTA, кто перепутал педали, кто говорит по телефону или пишет очень важное сообщение… Ехать по встречной полосе вечером в пятницу, потому что так можно напрямую попасть к дому? Почему нет? Россия — страна возможностей! А пересечение Дачного проспекта и проспекта Ветеранов даёт возможность их реализовать. Велика, конечно, вероятность, что не вторая, так третья машина в вас врежется. Но попытаться-то стоило.
В общем, автобус больше и безопаснее.
Троллейбус, конечно, краше всех, но его популярность в Европе вызывает определённые сомнения. А мы на неё до сих пор ориентируемся. Так что не везде троллейбус спасают заявления о том, как он полезен природе, как хороши его рога, как он прикольно гудит. Или трамвай, скажем. Ничуть не хуже, ещё и с рельсами. И на том же Западе к нему относятся с большей теплотой. Он не такой манёвренный, как всё тот же автобус, но и природе от него вреда меньше. А на «одиннадцатом» вообще можно границы пересекать. Если это «одиннадцатый», который ходит из Сен-Луи до Базеля. Который становится ещё лучше, когда ходит в обратную сторону: швейцарские жители на нём катаются за продуктами в более дешёвую Францию. Так что наш «Аллегро» до Хельсинки на его фоне смотрится после этого как-то бледновато. Да и трамвай из него как-то так себе.
